|
…казывающие определенное воздействие на восприятие и психическое состояние человека.
<< Другое дело – существование в таштыкскую эпоху особой «посттагарской» архитектурной традиции отдельных локальных групп, сооружающих двенадцатикаменные склепы с вертикальными стелами и даже, в одном случае, с воротами. Тем не менее, по своему масштабу даже самые крупные из этих памятники соответствуют лишь престижным курганам фазы B2, при этом с небольшой высотой стел. Данное обстоятельство, а также небольшое количество таких памятников и отсутствие для них единого компактного ареала указывает на то, что эта линия в общей таштыкской традиции, весьма разнообразной, представляет собой лишь остаточный, постепенно затухающий рефлекс. Своеобразным архитектурным ренессансом раннего тагара, без сомнения, являются чаатасы. Однако, при фундаментальном сходстве идеологии и мотивации их сооружения, при том, что раннетагарские курганы в определенном смысле являлись для создателей этих памятников образцом, по крайней мере – источником вдохновения, это уже иная система, иные каноны, иная эстетика. Вообще тема эволюции погребальной архитектуры в таштыкскую эпоху и эпоху чаатасов требует отдельного большого исследования, существенно более сложного в силу «многолинейности» традиций в это время. >> Соотношение с общепринятыми периодизациями тагарской культуры. Возможные привязки к абсолютной хронологии. До описания тесинских памятников мы сознательно избегали каким-либо образом связывать выделяемые нами ступени и фазы с общепринятыми периодизациями (7, с187; 8, с 4-5; 11, с 108-176; 23 с 46-50). Причина этого проста. Вместо классической археологической периодизации, основанной на типологии вещей и их корреляций в закрытых комплексах, мы попытались создать на основе одной специфической группы археологического материала – «престижных» курганных памятников – периодизацию, по сути, социально- или культурно-историческую. Подход не новый, часто не особо плодотворный, однако для уникальной ситуации тагарской культуры он на наш взгляд срабатывает. В результате получается пусть несколько иная, но не менее цельная картина. В настоящее время наиболее разработанной и широко используемой является общая периодизация тагарской культуры М. П. Грязнова (7 с 187; 8, с 4-5). Будем последовательно соотносить нашу периодизацию с ней. Баиновский этап и формативная ступень. Формально речь идет о схожих вещах – начальных памятниках тагарской культуры. Однако, совершенно различен смысл, вкладываемый в эти понятия. М. П. Грязнов понимал баиновский этап как устойчивое, протяженное во времени состояние культуры. Термин «формативная ступень» говорит сам за себя и не нуждается в дополнительных разъяснениях. Соответственно, разнится и оценка продолжительности явления. Гораздо больше точек соприкосновения с концепцией И. П. Лазаретова (15, с 104), согласно которой памятники типа Баинова улуса являются наследниками лугавской традиции поздней бронзы и сосуществуют с иными ранними памятниками, вероятно, принадлежавшими мигрантам и называемыми автором раннеподгорновскими. По сути, на несколько разном материале (И. П. Лазаретов пишет, прежде всего, о комплексах погребального инвентаря) выделяется одно и то же явление – период сложения единой, впоследствии вполне устойчивой раннетагарской культурной системы. То, что этот период существовал, абсолютно очевидно из общекультурных соображений и как он будет называться – карасук-тагарским, баиновским или формативным – не имеет значения. Термины «ступень» или «фаза» в данном случае лучше отражает суть явления, так как этап, как уже было сказано, предполагает продолжительное устойчивое состояние культурного комплекса. Детализация же этого процесса, в частности, изучение связей между локальными вариантами и происходящими изменениями в погребальном инвентаре с одной стороны и курганной архитектуре с другой – дело будущих исследований. Подгорновский этап и ступень В. Очевидно, что памятники ступени В являются классическими подгорновскими памятниками периодизации М. П. Грязнова. Полагаем также, что нижняя граница того и другого явления в целом совпадает. Проблема в верхней границе подгорновского этапа. Здесь периодизации резко, концептуально, отличаются друг от друга. Об этом в следующем пункте. Узел эпохи акме. Позднеподгорновские, биджинские, раннесарагашские памятники. Тигейская и салбыкская фазы ступени С. Именно интерпретация этого «срединного» времени тагарской культуры принципиально отличает нашу периодизацию от всех предыдущих. Это обусловлено спецификой археологических источников, использованных нами. Ничтожные части погребального инвентаря из Узун-Обы, Кара-Кургена, Большого Салбыка, попавшие в руки исследователей, не могли никак повлиять на картину, сложившуюся в результате изучения рядовых погребений этого времени. А на этом материале целостное восприятие происходящего получить было невозможно. Было понятно – что-то происходит. Культурная трансформация на рубеже подгорновского и сарагашского этапа весьма существенна – настолько, что отдельные исследователи начали поговаривать о разных культурах (3, с 12; 6, с 132). Сам М. П. Грязнов, прекрасно понимавший, что подобные перемены в отсутствие массовой инвазии в одночасье не происходят, на основе, в общем-то, частного явления – могил биджинского типа – выделил в своей подробной периодизации промежуточный биджинский этап. Тем не менее, причины и механизм процесса смены раннего тагара поздним оставались непонятными, поэтому исследователи предпочитали отделываться общими, довольно расплывчатыми фразами. Суммируя попытки предыдущих интерпретаций этого явления, можно сказать, что речь шла все-таки о внешних воздействиях в той или иной их форме (11, с 157; 26, с 224). В результате изучения престижных курганов и могильников этого времени перед нами открылась совершенно иная картина – быстрых, масштабных, но последовательных и системных изменений на пике социального и культурного развития тагарского общества. Не будем еще раз переписывать сказанное в посвященном этому времени разделе нашей работы. Подчеркнем лишь, что в этой новой, системной, интегрированной картине эпохи находится место и для нового понимания культурных процессов, непосредственного отношения к курганной архитектуре не имеющих. Выделением особой ступени, включающей в себя «позднеподгорновские» и «раннесарагашские» памятники традиционной периодизации тагарской культуры мы не пытаемся дезавуировать эту периодизацию. Это – другая позиция наблюдателя, взгляд с иного ракурса. Принцип дополнительности, позволяющий получить объемное восприятие процесса. На стыке двух периодизаций еще много предстоит сделать. В частности, у нас есть только наметки принципов, которые позволят отличать рядовые склепы салбыкского и постсалбыкского времени. Много неясностей и в периферийных отражениях процессов, идущих в центре региона. В любом случае исследование этого невозможно без детального изучения особенностей погребального обряда и инвентаря. Равно как и курганной архитектуры. Сарагашский этап и ступень D. За исключением нижней границы обоих явлений, сходство понятий несомненно. Сходство, но не тождество. С точки зрения курганной архитектуры пока выделяется только один значимый рубеж – смена строительства курганов согласно общему устойчивому позднетагарскому канону на «разброд и шатание» более позднего времени. Как он соотносится с переходом к позднесарагашским, лепешкинским памятникам? Или вообще, что меняется в погребальном обряде и инвентаре, и меняется ли что-то на этом рубеже? Далеко не все ясно и с верхней границей. В Барсучьем Логу, кургане, несомненно, сарагашского времени, мы видим первые проявления тесинской эстетической концепции (илл. 8; 5; ср. напр. илл. 8; 7). Когда эти новые веяния становятся нормой? Эта проблема пока не исследована. Мы уже писали о сложности изучения развития традиции курганной архитектуры на поздних ступенях \ этапах тагарской культуры. Здесь пока сумма накопленных и осмысленных фактов еще не достигла того порога, за которым начинаются ответы на вопросы. Однако результаты исследования памятников более раннего времени вселяют уверенность в том, что дальнейшие исследования дадут результат и здесь. Это относится и к тесинским памятникам. Несколько слов об абсолютных датах. Вопрос сложный, учитывая дискуссию между сторонниками «длинной» и «короткой» хронологии. Однако «поколенная роспись» памятников начала и середины тагарской культуры в любом случае не противоречит датировкам по вещам, имеющим соответствия в памятниках других областей скифского мира. << Ключевым моментом здесь является дата Большого Салбыкского кургана (VIII-V вв до н. э. по радиоуглеродным данным) (9, с 175). Л.С. Марсадолов принимает в качестве ее конец возможного интервала по радиоуглеродным данным – V- начало IV в. до н. э. (16). На мой взгляд, рубеж C1c/C2a четко маркируется элитным склепом Черемшино, датирующегося рубежом VIII / VII вв. до н. э. Исходя из нашего понимания развития курганной архитектуры, в это время или немного позже строится салбыкский царский восемнадцатикаменник северного увала, Соответственно, Большой Салбыкский курган, возводящийся через одно поколение, должен датироваться серединой - второй половиной VII в. до н. э, что попадает во вторую четверть возможного интервала. Это terminus ante quem перехода от фазы С1 к фазе С2, и, соответственно, от подгорновского к сарагашскому этапу для основного массива тагарских памятников. Это превосходно объясняет сопряжение находок из раннесарагашских склепов с комплексами VII в. до н. э. (Аржан II, Чиликты, Гумарово и т. д.). Тогда на каком-то отрезке времени (одно-полтора поколения, 20-40 лет) в пределах финала VIII - середины VII вв. до н. э. поздние элитные курганы тигейской фазы и ранние салбыкской с неизбежностью сосуществуют, образуя упомянутый нами горизонт С1/С2. В рядовых курганах и могилах (основа традиционной периодизации М. П. Грязнова) признаки, согласно которым погребение и сооружение квалифицируется, как позднее подгорновское, могут доживать до конца VII в. до н. э., а в отдельных локальных социумах, возможно, и до первой половины VI в. до н. э. Это и есть упомянутый в литературе (27) феномен «параллельного существования двух культурных традиций – подгорновской и сарагашенской». Его время – грубо, без уточнения – VII в. до н. э. В случае общей правильности нашей «поколенной росписи» можно предложить следующие примерные даты. Начало тагарской культуры (очень грубо) – рубеж тысячелетий, м. б. чуть ранее. Начало бельтырской фазы B1 – середина-конец X в до н. э. Начало сафроновской фазы В2 – вторая половина IX в. до н. э. Сорайский горизонт B2b – вторая-третья четверти VIII в. до н. э. Тигейская фаза C1 – середина VIII в. до н. э. – вторая четверть VII в. до н. э. Салбыкский Дом (рексы и «принцы» центральной группы, фаза С2) – первая половина VII в. до н. э. – первая четверть VI вв. до н. э. Фаза D – с начала – первой половины VI века до н. э. Из приведенных дат вытекает весьма существенное для рассматриваемой темы следствие. Смена общего архитектурного облика кургана с «платформы» на «конус-пирамиду» происходит практически синхронно во всем скифском мире в VII в. до н. э. и находится в рамках общей трансформации культур раннескифского времени, так или иначе сопряженной с событиями, приведшими к появлению скифов на Ближнем Востоке. Собственно, «традиционные» даты культур скифского времени были обусловлены привязкой возникновения культурного мира кочевников евразийских степей к масштабному историческому событию – ближневосточным походам скифов, и давали на существовавшем в середине XX в. уровне знаний относительно непротиворечивую «картинку» происходившего, зафиксированную в конечном итоге в «темно-синем» томе «Археологии СССР». К настоящему моменту уже накопилась критическая сумма противоречий между новыми археологическими фактами и «традиционными» датами как скифских культур центральноазиатского региона в целом, так и тагарской культуры в частности (VII в. до н. э. – начальная дата; IV в. – переход к сарагашскому этапу). Такое положение не может удовлетворить подавляющее большинство исследователей региона. Речь, по сути, идет лишь о том, до какой степени удревняются эти даты – «косметически», с начальной датой культуры в IX-VIII вв. до н. э., или радикально, до рубежа тысячелетий. Первый подход менее «революционен», следовательно, более прагматичен с точки зрения приемлемости для научного сообщества в целом. Однако лишь второй подход вновь позволяет полноценно связать новые факты с известными историческими событиями. В этом случае отправная точка формирования «центральноазиатского крыла» скифского мира неизбежно оказывается сопряженной с войнами смены династий в Китае. Частности этого процесса нам пока неизвестны, что, на мой взгляд, никак не отменяет общую правильность подобного соотнесения. Геродотовский же «великий западный поход» скифов в этом случае столь же несомненно связывается с масштабными социальными, культурными и политическими переменами второй половины VIII – начала VII вв. до н. э. В их числе – общий социальный подъем ступени акме тагарской культуры, переход к сарагашскому этапу в Минусинской котловине и к алды-бельской культуре в Туве, резкая интенсификация торговых связей между Южной Сибирью и Казахстаном, выявляемая на материале бронзовых изделий (24). При создании первоначального варианта этой статьи мы исходили из приоритета объяснения изменений в архитектурной традиции тагарской культуры ее внутренним социальным развитием. В связи с вышесказанным, появляется возможность рассматривать эти изменения в более широком историческом контексте. Что, я надеюсь, так или иначе будет сделано >>. Перспективы. Очевидна необходимость продолжения полевых работ на памятниках всех ступеней тагарской культуры. Для позднетагарских курганов предстоит еще разработать систему принципов, позволяющую более или менее достоверно определить последовательность их строительства на конкретном могильнике. Для памятников же ступени акме степных районов Минусинской котловины можно приступать к составлению общей карты могильников элиты различного статуса, что даст проекцию социальной иерархии этого времени на конкретный ландшафт. Предстоит большая работа по соотнесению существующих материалов раскопок с разрабатываемой нами моделью. Существенную трудность здесь представляет то, что подавляющее большинство этих материалов относится к рядовым курганам, позиция которых в предлагаемой нами системе четко определяется лишь при весьма благоприятных обстоятельствах. Большой интерес представляет уточнение получаемых данных с помощью современных технологий, в частности, геофизической съемки. С ее помощью можно, например, определить количество могил в кургане или точно установить, существовал ли у него выносной камень. Обычным осмотром это далеко не всегда возможно сделать. Адаптированные соответствующим образом, наши методы исследования, несомненно, применимы и к другим культурам той же эпохи с развитой каменной погребальной архитектурой – культуре плиточных могил, другим типам памятников центральноазиатского региона. Полагаем, что выявленные нами на крупных престижных курганных полях закономерности расположения и группировки курганов тем или иным образом проявляются и на аналогичных памятниках других регионов скифского мира. Работа еще только начата, и вопросов пока много больше, чем ответов. Это касается даже наилучшим образом обследованных и понятых нами могильников тигейско-салбыкского времени. По позднетагарским же памятникам, как уже говорилось, мы имеем пока лишь весьма схематичный набросок. Тем не менее, метод есть, он работает и дает значимые результаты. И, может быть, самое существенное – этот метод никоим образом не разрушает памятники, оставляя их в неприкосновенности для будущих исследователей, которые будут знать и понимать больше нас. << Существует прекрасный способ проверки наших выкладок, по крайней мере, в отношении ступени С. Важнейшие для наших построений курганы Узун-Оба и Кара-Курген стоят раскопанными со времен Адрианова. Дерево в их могилах, несомненно, сохранилось и пригодно для радиокарбонного анализа. Его извлечение и датировка не требуют серьезных затрат. Хотя оптимальным в этом случае было бы полное доисследование с частичной реконструкцией этих красивейших памятников тагарской культуры Минусинской котловины. >>
Библиография.
|