… осмотреться перед “броском на запад”.
<< 17. Жужаням - аварам, к примеру, такой поблажки судьба не сделала. Те были вынуждены, себя не помня, бежать от тюркских сабель, почти до самой Паннонии. Мораль проста - не надо незаслуженно обижать добрых и уважаемых людей. Точный прямой текст ответа Анахуаня Бумыню на просьбу отдать ему дочь в жены неизвестен, но, судя по энергичности преследования жужаней аж за Волгу, можно предположить, что отповедь “Ты – мой плавильщик”, известная из истории, далеко не единственный аргумент отказа, и, по образности употребляемых в нем эпитетов, этот ответ вряд ли уступал известному письму запорожцев турецкому султану.>> Племенные объединения в последний раз пытались удержать хоть какие-то позиции в Центральной Азии. Тем не менее, рано или поздно с родиной наставала пора прощаться навсегда. И тогда все преображалось. Стратегическая воронка оказывалась позади, а впереди были разнообразные варианты бытия на двух третях степных просторах Евразии. Что же представляла собой сибирско-среднеазиатская часть Великой Степи? Во-первых, во всей системе евразийских степей она занимает центральное положение. Как это ни может показаться странным на первый взгляд, это положение для обитателей именно степной полосы к северу от пустынных территорий, протянувшихся от Прибалхашья до Восточного Прикаспия, оказывается, скорее, негативным фактором. Северные степи Казахстана и Южной Сибири здесь слишком удалены от всех очагов цивилизации. Для того, чтобы преодолеть с войском отделяющие их от оазисов земледельческих цивилизаций пустыни, требуется предпринять беспрецедентные усилия. Понятно, что историческому развитию жителей этих мест данные обстоятельства никак не способствовали. И, действительно, и создатели саргатской культуры скифского времени, и кимаки, и северные казахи, и сибирские татары ничем особо себя не проявили. Несколько по другому обстоят дела во времена Синей Орды, однако не надо забывать, что тогда эта территория входила в мощное монгольское государство Джучиева Улуса и это волей-неволей втягивало ее обитателей в исторические коллизии того времени. Поэтому, проявляя любую храбрость и стойкость в бою, жители юга Западной Сибири и Северного Казахстана практически не могли действенно сопротивляться вырвавшимся сквозь Джунгарские Ворота из горнила Центральной Азии закаленным в смертельных схватках конным отрядам вытесненных оттуда кочевых племен. Фактически, если изгнанники сохраняли какую-либо военную организацию, пространство от Алтая и Тарбагатая и до Урала, Северного Прикаспия и Нижней Волги, находилось в отбрасываемой их войсками стратегической тени. <<18. С. Переслегин: “Пусть существует класс ситуаций, в которой одна из сторон не может помешать противнику захватить – в рамках одной операции – определенную территорию. Тогда эта территория “затенена” возможной операцией противника, причем коэффициент затенения определяется отношением мощности множества пространства решений, в котором оккупация происходит, к общей мощности пространства решений. Как правило, об “оперативной тени” говорят лишь в том случае, если коэффициент затенения близок к единице.”>> Правда, в силу вышесказанного, их эти территории всерьез интересовали лишь в том случае, когда потребность зализать раны в спокойной обстановке перевешивала все остальные. << 19. В частности, хунны здесь оставались более двух веков, что недвусмысленно говорит о малочисленности достигших этих мест. В свете этого становится понятным существующий разнобой мнений о том, в результате какой именно из центральноазиатских коллизий произошел этот выброс части хуннов далеко на запад. Если ушедшие принадлежали к профессиональной воинской элите Дома Хунну, то, в принципе, для того, чтобы дать толчок дальнейшему ходу событий, было достаточно нескольких десятков человек. То есть, помимо известных из источников ситуаций, это мог быть просто побег какого-нибудь неуживчивого и незадачливого чжуки- или лули-князя, не оставивший никаких следов в китайских хрониках.>> Действительно, мы видим, как ушедшие из Срединной Азии орды буквально в пару лет преодолевают это пространство, как будто там никого никогда и не было. На границе сибирско-среднеазиатских и восточноевропейских степей их ждет новая развилка, обусловленная двумя путями к центрам притяжения – оседлоземледельческим цивилизациям Ближнего Востока и Южной Европы. Впрочем, мы вернемся к этому позже, когда будем писать о степях Западной Евразии. |